Наблюдая, что все кинулись в гараж, подзывая всю охрану, чтобы отловить раненую женщину, она выдохнула, хоть это далось тяжело. Боль не давала покоя, и, казалось, что в плече не пуля застряла, а огромный сук торчит, который несколько раз прокрутили.

Вурковская только решилась сесть на переднее место, как увидела, что к волге приближается мужчина с седыми волосами. Среднего роста, худощавого телосложения, одет в робу темно-синего цвета. Хоть и темно было, но свет от гаража, который только что врубили, уже вовсю отсвечивал, поэтому она заметила. Старик не из охраны, подумала она, отмечая его хлипкое телосложение и обеспокоенные взгляды по сторонам.

Марина притаилась и достала револьвер, тяжело дыша. Мужчина открыл дверь и на секунду задержался, что насторожило женщину.

Спустя несколько секунд он сел на водительское кресло и, посмотрев в сторону гаража, пробурчал себе под нос:

– Да чтобы я в этот тварюшник еще раз приехал?! Никогда. И их срамные деньги не нужны. Сволочи. С пистолетами бегают. Сталина на них нет. Твари.

Услышав возмущенный монолог, Марина выдохнула, посчитав, что старик вполне нормальный, и можно будет открыться ему в пути, попросив о помощи. Лишь собралась чуть сдвинуться назад, чтобы спрятаться, как внезапно водитель повернулся, и, увидев ее, застыл на месте.

Беглянка сглотнула слюну в пересохшем горле и подняла выше пушку на всякий случай, хрипло выдыхая:

– Помогите. Они убьют меня.

Пожилой мужчина кивнул и вернулся на свое место, поворачивая в замке ключ зажигания. В эту секунду Вурковская была довольна как никогда. Она не хотела думать о том, если бы он отказался. Главное, добрый старик ей поможет. Сейчас Марине было неважно: револьвер или просто желание помочь подвигли мужчину. Она очень хотела жить.

«Уйти, только бы уйти отсюда живой», – повторяла она про себя, читая, как молитву.

Женщина закрыла глаза. Сейчас до нее дошло – она провалила задание. Пусть так, на данный момент – это пустяки. Она обязательно что-нибудь придумает. Изначально у нее было два варианта: привести сына Котлова к Пиронову или доставить девчонку. Если с Иваном не вышло, значит, добьется своего через Риту. Уж с ней будет проще. С хорошими девочками всегда все понятно и легко. Главное, действовать четко и уверенно.

Машина тронулась, и женщина затаила дыхание. Она отодвинулась в сторону, зная, что впереди пост охраны. Но к ним никто не подошел. Охранник даже не потрудился проверить машину, усердно наблюдая за гаражом. Он лишь на мгновение повернулся, с пренебрежением осмотрев старенькую волгу, а потом и старика, улыбающегося ему, и кивнул рукой, давая сигнал, чтобы тот проезжал.

Марина лишь тяжело дышала, понимая, что боль все сильнее и сильнее. Сил не было даже подглядывать в окно, чтобы следить за происходящим. Она прислонилась к задней стороне пассажирского кресла и молилась, чтобы никто не догадался. Выехав на основную трассу, она облегченно выдохнула, улыбнувшись через невыносимые муки, что все получилось.

Пожилой мужчина молчал, а потом подозрительно поинтересовался:

– Красавица, как же тебя угораздило попасть в логово к этим волкам?!

Вурковская ничего не сказала. Да и что она могла сказать, когда с двадцати лет она только и занималась тем, что была там, где нормальные женщины не появляются. А она… Вздохнув, убрала пистолет и удобнее села в проходе, пытаясь увидеть свою рану. Было невероятно больно и хотелось прилечь.

Внезапно раздался телефонный звонок, и Марина замерла. Резко приподнявшись, она увидела, как из ворот Котловых выехал внедорожник, и рванул в сторону дороги… за ними.

Пожилой мужчина хотел взять трубку, но она закричала:

– Нет! Это они! Они!

– Етить за ногу. Вот же, – пробурчал водитель и дал по газам.

– В сторону леса, – выдохнула женщина, с ужасом наблюдая, как джип на огромной скорости движется по дороге, желая догнать их.

– Нет! Обойдутся! Не догонят, – пробурчал старик в ответ.

– Да они догонят, и вместе с машиной похоронят, – раздраженно выдохнула Марина, наблюдая, как Тимур и его шестерки все быстрее сокращают расстояние:

Мужчина молчал, а потом буркнул

– Вот что. Сделаем так. Вот там лес видишь? – Вурковская посмотрела в сторону леса, до которого бежать и бежать, а потом кивнула. Старик посмотрел в боковое зеркало и продолжал: – Я чуть сбавлю и приторможу, а ты выпрыгнешь и побежишь. Темно, скроешься, а я дальше проеду и остановлюсь, чтобы сказать, что да как. Тебя не заметят, не переживай, и мне нормально будет. Поэтому как приторможу, когда завернем, ты выпрыгивай.

Девушка понимала, что это выход, но, зная жестоких уродов, недовольно выдала:

– Они вас убьют.

– Меня то за что?! Я им с ремонтом проводов помог. Все камеры полетели. Кто-то больно умный постарался. Поэтому ты за меня не переживай, от меня отстанут, а у тебя будет фора. Вот! Я им скажу, что ты револьвером трясла, обещая пристрелить.

– Плевать им. Убьют, – гневно произнесла Марина в полной уверенности такого исхода.

– Ты не каркай! Все, скоро поворот, – не успел сказать, как дорога пошла вправо, и мужчина крикнул: – Давай!

Не теряя времени, женщина бросилась к дверце и, открыв, прыгнула, закрывая лицо руками, чувствуя неимоверную боль во всем теле. Мысль была лишь одна – выжить. Пока падала, перекручиваясь, чувствовала себя квадратным мячом, надеясь, что не умрет. Когда остановилась, несколько минут приходила в себя и собиралась силами, чтобы встать. Потом поднялась и побежала, радуясь, что темно, надеясь, что успеет до лесочка.

Заметив боковым зрением яркий свет, она кинулась на землю, совсем не чувствуя, что полностью легла в грязь. Главное – выжить, и она готова была яму вырыть, зарыться, чтобы только не нашли.

Джип проехал мимо, и женщина моментально поднялась и побежала, не замечая, что проваливается сапожками в рыхлую землю, ощущая новый прилив сил, несмотря на боль в плече.

«Если сейчас себя пожалеть, меня убьют», – думала она, видя перед собой одну цель – темный лес.

Мелкий дождь продолжал моросить, и это было на руку беглянке. Пусть будет ливень, и тогда ее следы размоет.

Услышав выстрелы, Марина повернулась, замечая вдалеке две машины, освещенные фарами. Людей не было видно, но она знала, что деда уже нет в живых. Было жаль и очень страшно. Вурковская закрыла рот рукой и сорвалась вперед, планируя спрятаться на дереве. Лишь бы только получилось…

Пробежав еще чуть-чуть, женщина остановилась, услышав посторонние звуки, усиливающиеся с каждой секундой. На миг она перестала дышать и полезла наверх, что у нее плохо получалось. Паника, истерика, ужас – все смешалось, и она через силу вновь и вновь пробовала взбираться. Ладони были в крови, расцарапанные о сучья, но Марина не сдавалась. Пыталась и пыталась, раздражаясь, почему слетает вниз, почти плача, кусая губы в кровь. Как только немного пролезла и ухватилась за сук, выдохнула и устремилась выше, пока не оказалась на вершине, сев на толстую ветку, охватив ногами ствол, радуясь, что в джинсах. Ей было страшно как никогда. Еще ни разу в жизни она так не чувствовала приближения смерти.